Шпион из Калькутты. Амалия и генералиссимус - Страница 3

— Лучше всего управляется со змеиными добавками бармен в Селангор-клубе, конечно — он даже чересчур щедр с ними, — продолжил Робинс. — Что с вами, Джереми — вам не понравился этот пряный оттенок, который дает вино из хайнаньской кобры?

— Мне больше нравится бамбуковая змея из Циндао, — заметила я. — Кстати, очень стимулирующе действует на мужчин… Вы уже прошлись тут по китайским аптекам, Джереми, и видели эти темные бутыли со змеей внутри? Все предельно просто, берется почти чистый спирт с разными лечебными травами, в нем топится живая змея, обязательно ядовитая. Получается лекарство от многих болезней.

— Не беспокойтесь, госпожа де Соза, — сказал Робинс подозрительно внятным шепотом. — Если что, мы пересядем — а бой все здесь, на полу, вытрет. Итак, пока Джереми приходит в себя, хочу вам сказать, что не верю в агентов-одиночек, им все равно нужна помощь. Сейчас я напишу вам свой телефон в офисе. На коктейли я прихожу обычно сюда. Ужинаю — по-разному, вот пара-тройка адресов. И, возможно, телефон моего скромного бунгало, — тут в голосе господина Робинса возникла тень сомнения. — Ну, и вообще, я буду за вами на всякий случай присматривать. Что нетрудно — о перемещениях леди в таком, как у вас, платье, и в таком автомобиле, обычно знает весь город. Он ведь невелик — Ява-стрит, Центральный рынок, Петалин-стрит с переулками… тут у нас все близко и всех видно.

— А если так, — сказала я, — как мог у вас пропасть без следа человек? Я боюсь, что мне придется не раз обращаться к вам за советом. Я слишком хорошо знаю свой город, чтобы не понимать, что значит быть местным.

— У нас вообще до этих дней не пропадали люди, — пожал плечами господин Робинс. —

А сейчас вот… Хотя — какой расы этот ваш исчезнувший?

— Китаец, — сообщила я, постаравшись обойтись без подробностей.

Господин Робинс посмотрел на меня задумчиво.

— А это другое дело — я-то думал, что мы говорим об англичанине. Потому что…

И тут выяснилось, что вот буквально только что — несколько дней назад — в городе пропал доктор. Просто доктор с незапоминающимся именем Клиффорд Оуэн, тридцати девяти лет.

— И что бы это значило — пропал?

— А все, что угодно, — грустно вздохнул Робинс. — Его нигде нет, дом пуст… А значит — или худшее, или… Убивать его особо незачем — не так уж он был богат. Наоборот, доктор задолжал тут всем, кому можно, не тысячи, но кое-какие суммы. Так что возможен и второй вариант. Чемоданчик в руку — и… Выясняем.

«Что ж, — подумала я. — Прошлое — оно же первое — мое дело началось с убийства, убийствами продолжалось и закончилось. А это, значит, будет дело о пропаже людей. Или об их побегах. Уже прогресс, потому что убийств в прошлый раз мне хватило, возможно, навсегда».

Я попыталась представить себе, какое отношение могло иметь исчезновение доктора Оуэна к побегу китайского агента. Поняла, что скорее всего — никакого (не вместе же они отправились в бега — им для этого надо было еще познакомиться), и выкинула это дело из головы. Временно, по крайней мере.

— Нет, меня интересует пропавший китаец, — повторила я.

— Китаец — посложнее. Если бы то был местный китаец, я бы сказал, что он всплывет скоро в каком-то водоеме с шестьюдесятью колотыми ранами. Но если речь о чем-то совсем недавнем, и если вам нужен вот этот китаец, совсем не местный… Которого уже кое-кто искал, кстати… — отметил Робинс.

— Теперь попробую его поискать я, и у меня все та же просьба — не говорите никому и ничего, может быть, тогда с поисками у меня лучше получится…

— Ах, вот что вам тут нужно. Ну, я не зря провел в здешних краях почти два десятилетия — и действительно поостерегусь рассказывать всем обо всем. А китайский мир в этих краях своеобразен, весьма своеобразен… Джереми, — повернулся к нему Робинс, и глаза его снова загорелись ехидным огнем. — Ну-ка, послушайте — если вы хотите стать достойным полицейским в Малайе, конечно. Потому что здесь преступления не те, что в Лондоне. Вы уже видели автомеханический бизнес Бок Чуа Чена вот на этой улице, в нескольких домах отсюда?

Потное и чуть побледневшее после разговоров о змеиных коктейлях лицо Джереми приобрело мученическое выражение. От него хотели слишком многого. Бок? Чуа Чен? Это что, какая-то подозрительная еда, типа собачатины или змеятины, или местный танец?

— Понятно… если накопите на собственное авто— рекомендую. Бок процветает даже в нынешние трудные времена. Отличные подержанные машины тоже есть. Но когда-то он был очень бедным китайским мальчишкой, влюбленным в девушку из богатой семьи. Папа ее жил на Ампанге — а это здесь предел мечтаний — и имел другие виды на брак любимой дочери. Что-то династическое, что ли. Та сопротивлялась, а потом… умерла от чего-то, бедняжка. Боюсь, что это было самоубийство. Бок отнюдь не Ромео, он кончать с собой не стал, но не забыл и не простил. И вот он стал богатеньким молодым китайцем — тогда еще нынешнее несчастье не началось и даже не казалось возможным — и что же он сделал? Купил участок земли на том же Ампанге, прямо напротив бунгало папы своей мертвой невесты. И выстроил там небольшой дворец. С тяжелыми колоннами, фронтоном, террасой. Лазурный Берег, и только… В два высоких этажа. Повторяю — прямо напротив дома своего обидчика, без всякого отступа влево или вправо, и на три ярда выше его. И вселился туда. То есть перекрыл своему соседу напротив все линии фэншуя, которые там имелись. Что тому оставалось? Уехать из дома — потерять лицо. Продолжать там жить — с наглухо заблокированными линиями силы и линиями жизни? И ведь понятно, что дом теперь не продать. В общем, деловые партнеры начали обходить его стороной. Потому что все знали: оставалось гордому отцу, к сожалению, только одно — дождаться конца. Он еще жив, но с постели уже не встает. А у Бока китайцы теперь покупают авто с особым уважением. Будете ехать в свое бунгало, Джереми, обратите внимание — дом Бока чуть дальше вашего поворота, минуты три лишних. На мой взгляд, самое замечательное строение во всем городе. Орудие медленного зверского убийства, о котором все вокруг знают, но ничего не могут сделать. Единственного в истории убийства с помощью не пули или яда, а фэншуя. И это, в отличие от змеиного коктейля, чистая правда, — назидательно добавил Робинс.