Шпион из Калькутты. Амалия и генералиссимус - Страница 7

— Этот замечательный человек имеет в виду, что и у вас тоже она будет на столе, — задумчиво поправила его дама. — И вообще у всех здешних подданных короны.

Британский юмор предполагает, что лица людей в таких ситуациях приобретают особое выражение — крайне серьезное, с крепко сжатыми губами.

Потом рыцарь с грустными глазами вздохнул и сказал с упреком:

— Пенелопа, мне придется сообщить гостье, что твой отец был адмиралом, и ты выросла на броне крейсера…

— А мне придется сообщить ей, что ты попал в сложную историю, и только вот такая умная женщина, как она, может тебе помочь.

— Спасибо тебе, моя дорогая. Когда ты это сделаешь, мне сразу станет легче.

Попал в сложную историю — он? Я поняла, что на плечи мне сейчас ляжет какая-то тяжесть. Впрочем, об этом можно было догадаться и раньше.

Возникла пауза, я разрядила ее, повернувшись к хозяйке дома с предложением заключить соглашение: я отныне обязалась говорить о ней, особенно за глаза, только хорошее.

— Вы настолько любите быть в одиночестве? — ответила она вполголоса. — В этой затее вы найдете не много единомышленников в колонии.

Тут явился сок — и вправду из жестянки, но прохладный — и человек с серыми глазами, покачивая носком узкого ботинка и посматривая в потолок, наконец решился.

— Пропал кое-кто очень важный, госпожа де Соза. Точнее, спрятался, видимо. И тут один ваш хороший знакомый сказал мне, что вы отлично умеете прятать людей — а значит, можете и искать их.

Один знакомый? Да, господин Эшенден хорошо знает, что я умею.

— Я тут размышлял, стоит ли вас обременять лишними подробностями, — продолжал он. — Наверное, нет. Они вам только помешают. Например, имя? Вы узнаете его в «Грейт Истерн», есть такой отель здесь, в Куала-Лумпуре, откуда он исчез уже более двух недель назад. Но это будет не настоящее имя. У него их много. Я не знаю, которое из них настоящее. Его прислали из Нанкина, от Чан Кайши. С нашего согласия и по нашей просьбе. И он начал выполнять свое задание — а потом… если коротко, то исчез.

«Так, — подумала я. — Моему собеседнику повинуется несколько тысяч обычных полицейских по всей Малайе, и еще несколько десятков других полицейских, гораздо менее обычных. И если пропал человек, а попросту — тайный китайский агент, то все эти полицейские наверняка уже который день сбиваются с ног в поиске. Однако потребовалась я».

Я ждала продолжения.

— Я вот что подумал, госпожа де Соза, — весело сказал он так, будто некая мысль только что пришла к нему в голову. — Искали его всерьез, и без малейшего результата. А значит, вам лучше начать с чистого листа и совершенно самостоятельно. Совершенно.

«В сложную историю. Он попал в сложную историю», — мысленно повторяла я. Начиная понимать, что теперь в сложную историю попала и я.

— Настолько самостоятельно, что никто другой не должен знать, что я делаю? — негромко уточнила я.

— Почти верно. Они будут знать, что вы заняты чем-то важным, и если вы о чем-то их попросите, то они не смогут отказать. И не должны мешать. Но не более того. Обратитесь к очень опытному человеку — он тут провел уже полтора десятилетия и знает весь этот город, до последнего дома. Это Энгус Робинс. Инспектор Робинс. Я ожидаю его с докладом через час и заодно скажу ему о вас. Он поможет. Но зачем даже ему или другим знать, как продвигается ваше дело? И что это вообще за дело? — пожал он плечами.

— И если дело продвинется достаточно далеко… — подсказала я.

— То вы сообщаете о результате мне, — мгновенно среагировал человек с серыми глазами. — И только мне. Вот по этому телефону — трубку снимет весьма доверенный человек. Здесь еще телефон клуба, и спортивного клуба — ну, где он еще может оказаться? На боксерском матче? Его зовут Оливер, и если у вас возникнут действительно серьезные проблемы — он их решит. Хотя, как я понимаю, множество проблем вы способны решить сами.

— Сроки? — попыталась уточнить я. — И еще. Он пропал в этом городе, говорите вы. Но за две с лишним недели он может оказаться где угодно, в Токио, Батавии… Дома, в Нанкине…

— Нет, он где-то здесь. Домой он возвращаться не хочет. Это определенно. Он хорошо знает, что с ним там произойдет. И, главное, нам с вами не надо, чтобы он туда возвращался. Ни в коем случае. А откуда я знаю, что он еще здесь… Видите ли, госпожа де Соза, мне на стол каждое утро ложится, среди прочих, «Синчжоу жибао» — ее издают у нас в Сингапуре эти братья Ау, которые делают тигровый бальзам. В конце есть раздел литературы, поэзии. Вот там-то менее двух недель назад и появилось новое имя…

На мгновение мой собеседник прикрыл глаза, а потом закончил:

— Я не знаю его настоящего имени, но одно могу сказать без колебаний. Этот человек — поэт, и не просто поэт. Он здесь, госпожа де Соза. Конверты со штемпелем Куала-Лумпура продолжают приходить в редакцию газеты. С новыми стихами. Те, кто его ищут и будут искать, похоже, об этом не знают, или не придают этой мелочи значения, или пока над ситуацией не задумались. Ну и хорошо. Вы спрашиваете о сроках. Их нет. Но надо найти его раньше всех прочих, вот что главное.

…Я сделала шаг с прохладного кафеля с красными вкраплениями на другой, более темный кафель — тот, что у самой балюстрады, под колоннами, на которых держалась терраса второго этажа. Стараясь не ступать на раскаленный асфальт, прыгнула на кожаные сиденья «Испано-Сюизы».

С таким человеком, как этот, не торгуются — я вам нахожу вашего китайца, а вы мне… Да и что мне надо в этой жизни — такого, чтобы этот человек мог мне дать? Крест Майкла и Джорджа? Да хоть Орден Британской империи. Что мне с ним делать?