Шпион из Калькутты. Амалия и генералиссимус - Страница 82

Потом он сделал шаг вперед, левой рукой избавил ее от оружия, пробормотав что-то вроде «извините, леди».

За долю секунды до того, видела я, она бы все-таки могла дернуть рукой и выстрелить ему в лоб. Но не успела.

Я вздохнула и поднялась на ноги. Затем все-таки залезла в сумочку и, порывшись, вытащила свое позорное оружие.

— А если бы она его ударила или нечто в этом роде? — спросила я Элистера с упреком.

— Что, англичанка? — удивился он. — Кошек она не обижает. Она по другой части. Лучше бы наоборот, если уж выбирать. И поэтому, Амалия, твою игрушку надо держать направленной вот сюда — ей в колено. Мой револьвер держи тоже, левой рукой, целься ей сюда, в живот. И если что, стрелять надо без жалости. Она убила двух человек, и никого не жалела.

— Итого, получается, четыре, — сказала я. — Еще твоего коллегу Таунсенда и некоего Вонга.

И, скорее всего, доктора, добавила я молча. Значит, пять. Неплохо.

— Таунсенд убит? Вот, значит, почему я не мог до него добраться. Мне следовало бы догадаться, — сказал Элистер, подходя к Дебби сбоку и вытянутыми руками избавляя ее от Картера Безымяу.

Честное слово, я видела краем глаза, что эта тварь не только не обиделась на Элистера за полутораярдовый полет — она еще потерлась о его щиколотку ушастой головой, перед тем как беззвучно удалиться в сторону бунгало.

— Продолжаем держать обе руки на курках, — сказал мне Элистер, отходя от Дебби и засовывая ее револьвер в карман. — Она сказала — мы уляжемся смирно и рядышком. Не очень хочется думать, что она имела в виду. А вот насчет связать — абсолютно правильная мысль… Амалия — держим прицел.

Он мягко, уже совершенно нормальным движением, присел со мной рядом, как бы случайно коснувшись моего бедра стриженой головой — да что там, прислонил к этому бедру голову.

— И не жмуриться, — строго предупредил меня снизу голос Элистера, почти шепотом.

Нет ничего более естественного и правильного на свете: две большие и теплые мужские руки поднимаются вверх по моей ноге, под юбку, и нащупывают никелированную скобочку, там, где эта скобочка прижимает невесомую ткань чулка к бугорку застежки. Поднимают эту, а потом вторую скобочку с большим знанием дела и, чуть задерживаясь сухими ладонями на коже, спускают чулок до самой пятки.

— Ах, вот еще, значит, как, — сказала Дебби, наблюдая за нашими лицами.

К твоей дрянной бледной коже, молча сообщила я ей, сейчас впервые в жизни прикоснется парижский чулок за двенадцать долларов. Вот только кожа эта будет не там, где надо, а на запястье.

Потом устыдилась.

— Шаг влево, и целимся вот в этом направлении, наискосок, — предупредил меня Элистер, складывая мой чулок вдвое и заходя Дебби за спину. А потом он совершенно не ласковым движением заломил ей сначала одну руку, потом другую.

Я наслаждалась сценой вплоть до того момента, как сзади меня, у ворот, раздался кашляющий стук мотора.

— Наконец-то, — сказала я, не очень искренне.

И только потом задумалась, а хорошо ли я выгляжу, стоя в одном чулке на газоне.

Их было двое — Эмерсон в полицейской форме, державшийся настороженно, и Робинс в белой шляпе и таком же костюме, которого все происходящее по очевидным причинам не радовало. И еще констебли.

— Позвольте вас представить друг другу, господа, — сказала я. — Элистер, это старший инспектор Робинс, и еще инспектор Эмерсон, которому пришлось заменить беднягу Таунсенда. А кто перед вами, Эмерсон, вы уже можете догадаться. Он, наконец, вышел на связь. И я уже назвала вам его настоящее имя.

— Капитан Энди, — выдохнул, чуть дергая щекой, господин библиотекарь. И я с восторгом поняла, что он сейчас, пожалуй, выпрямится и отдаст Элистеру честь. — Как же мы ждали вас, сэр.

А дальше я поняла, за что Элистера (и, черт возьми, его бывшую жену) ненавидели в той Малайе, которой уже нет.

— Для вас — просто Элистер, дружище, — сказал мой возлюбленный, возвышаясь на целую голову над Эмерсоном и всеми силами стараясь не смущать его. — И — (тут он понизил голос) вы ждали не только меня, а одного имени, которое я, пожалуй, назову немедленно, потому что слишком долго ждал. Серж Лефранк. Прибыл недавно из Франции. У него офис в Сингапуре. Занят хлебным бизнесом.

— Блондин, — уверенно и так же тихо сказала я. — Лет тридцати. Который щелкал кодаковской камерой. Ведь так?

— Великолепно, Амалия. Не считая того, что если ты все знаешь, то какого же черта я три недели свдел в своем подполье…

— Элистер, да я и сейчас не знаю, чем так хорош этот блондин и чем был занят. Я только знаю, что он здесь действительно недавно. Только такой человек будет фотографировать пуллера. Местному жителю это и в голову не придет. Вообще же я здесь совсем по другому делу, как тебе ни трудно в это поверить.

— Вы… Госпожа де Соза, вы что — лично знакомы с капитаном Энди? — прошептал Эмерсон, глядя на меня обожающими глазами.

— Вы не забыли про меня, джентльмены и вы, э-э-э, леди? — раздался хорошо поставленный голос Дебби, продолжавшей стоять со связанными сзади руками. — Я, наверное, должна бы предложить вам выпить. Особенно близким друзьям, — она выразительно посмотрела на Робинса, а тот отвел взгляд.

Дьявол бы ее взял, а что-то в ней есть, или могло бы быть, подумала я.

— Не забыли, — деликатно, чуть не с поклоном повернулся к ней Элистер. — Перед вами, Эмерсон, еще один человек, которого вы ждали и искали — связной Коминтерна, недостающее звено между Марселем и господином Лефранком в Сингапуре. Мне посчастливилось услышать некоторые их с этим французом разговоры, хотя главное, боюсь, говорилось уже на лужайке, у ворот, а встать я тогда никак не мог.